Жены
рабочих пугали им детей: "Не плачь, а то тебя заберет Рокфеллер!"
Парадокс заключался в том, что самый богатый человек в мире больше
всего гордился своей безупречной моралью: его воспитывали строгих
правилах, и он следовал им всю жизнь...
Средневековые французские городки, где крыши сложены из сланца, а серые
каменные стены увиты плющом, белые замки, звон колокола, дымок костра -
запах горящих дров смешивается со смрадом паленого человеческого мяса.
Предки Рокфеллера жили во Франции и были гугенотами. В XVII веке семья
Рокфайль бежала в Германию от инквизиции, погромов и охотившихся за
еретиками королевских драгун - там эмигранты переделали свою фамилию на
немецкий манер. Они выбрали суровую и безжалостную веру: их бог
требовал строгой внутренней дисциплины, тяжелого труда, бережливости,
отречения от радостей плоти. Зато протестанты ощущали себя избранным
народом - их ждало царство небесное, а все остальные были прокляты, их
ничто не могло спасти, и с ними не стоило церемониться. Труд, долг,
верность по отношению к своим и холодное безразличие к чужим - все это
Джон Рокфеллер впитал с молоком матери. Триумф дома Рокфеллеров (банки,
железные дороги, недвижимость и легендарная компания "Стандарт ойл")
стал победой поколений Рокфеллеров и Рокфайлей, мельников, фермеров и
мелких торговцев, много и тяжко работавших, копивших, отказывая себе во
всем, и терпеливо ждавших своего часа.
...Американская провинция начала прошлого века: наспех слепленные, на
скорую руку сколоченные городки - домики из сосновых досок, лесопилки,
мельницы, церквушки. Рокфеллеры перебрались в Новый Свет в XVIII веке и
понемногу продвигаются на Север, к Мичигану. Вещи свалены в запряженную
волами скрипучую повозку, дед Рокфеллера держит вожжи, его жена и дети
бредут следом, глотая дорожную пыль. Они остановились в городе
Ричфорде, штат Нью-Йорк: там в 1839 году появится на свет Джон
Рокфеллер.
Жесткий, рациональный, не прощающий грешников и слабаков бог гугенотов
отдохнул на его деде и отце. Годфри Рокфеллер, милый и сердечный
человек, не сумел пробиться в жизни. К тому же он (тут волевая бабушка
Люси презрительно поджимала губы) был не дурак выпить. А Уильям Эйвери
Рокфеллер, папа будущего мультимиллиардера, собрал в себе все мыслимые
пороки - распутник, конокрад, шарлатан, обманщик, двоеженец, лгун...
(Зато он не брал в рот ни капли спиртного и даже учредил первое в
городке общество трезвости.)
Уильям появился в городе отдельно от семьи - красавец-мужчина со
светло-каштановой бородой, в новом, с иголочки, сюртуке и (невиданное
дело в Ричфорде!) тщательно отглаженных брюках. На груди у него
красовалась табличка "Я - глухонемой". Благодаря ей Уильям, прозванный
Большим Биллом, вскоре знал всю подноготную каждого горожанина.
Пышная борода и стрелки на брюках пронзили сердце деревенской девушки
Элайзы Дэвисон. Она воскликнула: "Я бы вышла за этого человека замуж,
не будь он глухонемым!" - и скромно стоявший невдалеке "калека" понял,
что тут можно провернуть неплохое дельце. Уши Билла работали не хуже
еще не изобретенных радаров, о том, что отец дает за Элайзой пятьсот
долларов приданого, он прослышал двумя днями раньше, - вскоре они
обвенчались, а через два года на свет Божий появился Джон Рокфеллер.
Кроме тяги к трезвости Бог наградил Уильяма необыкновенным обаянием:
Элайза не рассталась с ним, даже поняв, что ее жених все отлично
слышит, а при случае сквернословит не хуже пьяного лесоруба. Она не
бросила мужа даже тогда, когда он привел в дом свою любовницу Нэнси
Браун и та в очередь с Элайзой стала рожать Уильяму детей.
На заработки Билл уезжал по ночам. Он исчезал в темноте, не объясняя,
куда и зачем едет, и возвращался через несколько месяцев на рассвете -
Элайза просыпалась от стука ударившегося в оконное стекло камешка. Она
выбегала из дома, откидывала засов, открывала ворота, и муж въезжал во
двор - на новой лошади, в новом костюме, а порой и с бриллиантами на
пальцах. Красавец-мужчина делал неплохие деньги: брал призы на
стрелковых конкурсах, бойко торговал стекляшками "Лучшие в мире
изумруды из Голконды!" и успешно выдавал себя за знаменитого
доктора-травника. Соседи называли его Биллом-дьяволом: одни считали
Уильяма профессиональным игроком, другие - бандитом.
Билл процветал, а Элайза и дети жили впроголодь и работали не покладая
рук. Она не была уверена, вернется ли муж в очередной раз, и вела
хозяйство откладывая каждый цент. Полуголодные, одетые в старье сыновья
с утра бежали в школу, затем шли работать в поле, а после зубрили
уроки. Дома царствовали честная бедность и тяжелый труд, а Билл жил во
грехе и прекрасно себя чувствовал. Порок не желал быть наказан:
Рокфеллер-старший начал богатеть. Он занялся лесозаготовками, прикупил
сто акров земли, коптильню, расширил дом... Маленький Джон, любитель
душеспасительного чтения, музыки и церковных служб, смотрел на отца и
учился.
"Это был очень тихий мальчик, - много лет спустя вспоминал один из
горожан, - он всегда думал". Со стороны Джон выглядел рассеянным:
казалось, что ребенок все время бьется над какой-то неразрешимой
проблемой. Впечатление было обманчивым - мальчик отличался цепкой
памятью, мертвой хваткой и непоколебимым спокойствием: играя в шашки,
он изводил партнеров, по полчаса думая над каждым ходом, и не
проигрывал никогда. "Ты ведь не считаешь, что я играю для того, чтобы
проиграть?.." Суровое, обтянутое сухой кожей лицо Джона Дэвисона
Рокфеллера и его лишенные мальчишеского блеска глаза по-настоящему
пугали окружающих. Радоваться жизни он не умел никогда.
Зато Джон был очень практичным юношей: он умел извлечь пользу даже из
слабостей своих родственников. Дед был слабоволен, доброжелателен и
болтлив, и ребенок раз и навсегда вытравил в себе благодушие и
разговорчивость - он решил, что эти качества присущи неудачникам. Его
мать отличали трудолюбие, верность долгу и железная воля - повзрослев,
Джон будет работать с рассвета до первых звезд, силой удерживая себя от
воскресных занятий бухгалтерией. А гениальный махинатор Уильям
Рокфеллер питал нежную, почти чувственную любовь к деньгам: он любил
высыпать ассигнации на свой письменный стол и зарывать в них руки, а
однажды вышел к детям, помахивая скатертью, сшитой из банкнот... Его
страсть передалась сыну.
Джон Рокфеллер не стал ни распутником, ни двоеженцем, на него в отличие
от папы никогда не подавали в суд по обвинению в изнасиловании, но тем
не менее он многому научился у отца. С раннего детства он занимался
бизнесом: покупал фунт конфет, делил его на маленькие кучки и с
наценкой распродавал собственным сестрам, ловил диких индюшат и
выкармливал для продажи. Вырученные деньги будущий миллиардер аккуратно
складывал в копилку - вскоре он начал ссужать их отцу под разумный
процент.
Мало кто знал иную, человеческую сторону его натуры. Свойственные людям
чувства Джон Дэвисон Рокфеллер спрятал в самый дальний карман и
застегнул его на все пуговицы. А между тем он был чувствительным
мальчиком: когда умерла его сестра, Джон убежал на задний двор,
бросился на землю и так пролежал целый день. Да и повзрослев, Рокфеллер
не стал таким чудовищем, каким его изображали: как-то он спросил об
однокласснице, которая ему когда-то нравилась (всего лишь нравилась -
он был высоконравственным юношей); узнав, что она овдовела и бедствует,
владелец "Стандарт ойл" тут же назначил ей пенсию. Судить о том, каков
он был на самом деле, почти невозможно: все мысли, все чувства, все
желания Рокфеллер подчинил одной великой цели - обязательно
разбогатеть. Он превратил себя в идеальную бизнес-машину, аппарат для
производства деловых идей, эксплуатации подчиненных и подавления
конкурентов. Все, что могло этому помешать, было отброшено: Джон
Дэвисон должен был или умереть от переутомления, или стать богачом. А
тому, что он превратился не просто в состоятельного человека, а в
самого богатого человека в мире, Рокфеллер был обязан гениальной
интуиции и сверхъестественному деловому чутью - качествам, которые не
смогла разглядеть даже его собственная мать, знавшая Джона как свои
пять пальцев.
Тихий мальчик получает среднее образование - тем временем его отец
соблазняет очередную служанку, попадает под суд за обман кредиторов и
бросает семью. Уильям Рокфеллер уходит к другой женщине, меняет фамилию
и прячется от жены, сыновей и тех, кому был должен. Больше они его не
увидят - на похороны отца Джон Дэвисон Рокфеллер не поедет.
Ему исполняется шестнадцать лет, и он уезжает в Кливленд: прилично
одетый юноша с костлявым лицом обходит крупные фирмы и просит
владельцев о встрече. Это продолжается шесть дней в неделю шесть недель
подряд - Джон Рокфеллер ищет место бухгалтера. Стоит нестерпимая жара,
но молодой человек в плотном черном костюме и темном галстуке упрямо
шагает от одного офиса к другому - возвращаться на ферму Рокфеллер не
хочет.
26 сентября фирма "Хьюитт энд Таттл" взяла его на работу помощником
бухгалтера - этот день Рокфеллер будет отмечать как свое второе
рождение. То, что первую зарплату ему выдали лишь через четыре месяца,
не имело ни малейшего значения - его пустили в сияющий мир бизнеса, и
он бодро зашагал к заветным ста тысячам долларов.
Джон Рокфеллер вел себя так, как мог бы вести влюбленный: казалось, что
тихий бухгалтер находится в состоянии эротического безумства. В порыве
страсти он дико кричит в ухо мирно работающему коллеге: "Я обречен
стать богатым!" Бедняга шарахается в сторону, и вовремя - ликующий
вопль повторяется еще два раза. Рокфеллер не пьет (даже кофе!) и не
курит, не ходит на танцы и в театр, зато получает острое наслаждение от
вида чека на четыре тысячи долларов - он все время вынимает его из
сейфа и рассматривает снова и снова. Девушки зовут его на свидания, а
молодой клерк отвечает, что может встречаться с ними только в церкви:
он ощущает себя избранником Божьим, и соблазны плоти его не волнуют.
Рокфеллер знает, что Господь благословляет праведных, и превращает свою
жизнь в постоянный подвиг - он приходит на работу в 6.30 утра, а уходит
так поздно, что ему приходится обещать самому себе заканчивать свою
бухгалтерию не позднее десяти вечера. И Бог дает ему то, что он хотел.
Рокфеллеру повезло - южные штаты объявили о выходе из Союза и началась
гражданская война. Федеральному правительству понадобились сотни тысяч
мундиров и винтовок, миллионы патронов, горы вяленого мяса, сахара,
табака и галет. Наступил золотой век спекуляции, и Рокфеллер, ставший
совладельцем брокерской фирмы со стартовым капиталом $ 4000, сделал
неплохие деньги. А потом он наткнулся на настоящую золотую жилу;
вечером во всех домах, от дворцов Вандербильтов и Карнеги до лачуг
китайских эмигрантов, загорались керосиновые лампы, а керосин, как
известно, делают из нефти. Компаньон Рокфеллера Морис Кларк говорил:
"Джон верил только в две вещи на земле - в баптистское вероучение и
нефть"; по ночам ему снились зияющие в земле нефтяные скважины.
(Провернув выгодную сделку, мрачный человек в черном костюме прыгал по
офису, пел и обнимал секретарш.)
Истинная любовь сметает все преграды: Джон Рокфеллер был без ума от
денег, и они шли к нему косяком. Когда он чувствовал, что их можно
спугнуть, - Рокфеллер становился нежен и вкрадчив, когда требовалась
сила - боролся за них, не думая о последствиях. Ему исполнилось
двадцать пять, знакомые думали, что он навсегда обручен с
бухгалтерскими счетами. ..Но в жизни всегда есть место чуду - одна
девушка ждала Джона Рокфеллера вот уже девять лет.
Лаура Селестия Спелмен родилась в богатой и уважаемой семье. Она много
читала, пробовала себя в литературной редактуре и подходила Рокфеллеру
по всем статьям. Лаура была типичной пуританкой: танцы и театр казались
ей олицетворением порока, зато в церкви она отдыхала душой... Всем
цветам будущая миссис Рокфеллер предпочитала черный.
Они познакомились еще в школе: он признался ей в любви - она ответила,
что сперва ему надо чего-то добиться в жизни, найти хорошую работу,
стать состоятельным человеком... Со стороны эта история кажется
безмерно унылой, но на деле все обстояло иначе.
Костлявый мальчишка к этому времени превратился в высокого, подтянутого
и очень обаятельного молодого человека, а Лаура (домашние звали ее
Сетти) стала хорошенькой девушкой. Она прекрасно разбиралась в музыке
(три часа ежедневных занятий на фортепиано!). Рокфеллер тоже неплохо
музицировал (его упражнения бесили хлопотавшую по хозяйству Элайзу). К
тому же Джону Рокфеллеру не удалось заморозить себя окончательно -
Сетти знала, что он мог быть очень добрым человеком.
За бриллиантовое обручальное кольцо Рокфеллер заплатил 118 долларов -
для него это был настоящий подвиг. Повторять его он не стал: свадьба
была скромной, дом, в который перебрались молодые после свадебного
путешествия, Рокфеллер снял по дешевке, слуг у них не было. К этому
времени ему принадлежал самый крупный в Кливленде нефтеперерабатывающий
завод, родители невесты были состоятельными и уважаемыми в городе
людьми, но сообщения о свадьбе в газетах не появилось - он не любил,
когда о нем говорили. Подчиненные и конкуренты боялись Рокфеллера как
огня, а жена считала его добрейшим человеком.
Ровно в 9.15 он появлялся в "Стандарт ойл", понемногу превращавшуюся в
одну из крупнейших компаний страны. Высокая фигура, бледное, чисто
выбритое лицо, в руках - зонтик и перчатки, на голове - белая шелковая
шляпа, из манжет выглядывают черные ониксовые запонки с выгравированной
на них буквой "R". Рокфеллер тихо приветствует подчиненных, справляется
об их здоровье и черной тенью просачивается в дверь своего кабинета. Он
никогда не повышает голоса, никогда не нервничает, никогда не меняется
в лице - вывести из себя его невозможно. Однажды к нему ворвался
взбешенный подрядчик, который орал полчаса без перерыва. Все это время
Рокфеллер сидел уткнувшись в стол, а когда разъяренный, красный как рак
толстяк выдохся, поднял невозмутимое лицо и тихо сказал: "Простите,
пожалуйста, я не уловил, о чем вы говорили. Нельзя ли повторить?.."
Он обедал в раз и навсегда установленное время: когда молоко с печеньем
бывало съедено, хозяин "Стандарт ойл" совершал обход своих владений.
Рокфеллер шел бесшумной размеренной походкой - определенное расстояние
он всегда проходил за одно и то же время. Перед столами своих клерков
Рокфеллер возникал как чертик из табакерки, сладко улыбался, спрашивал,
как идет работа, и люди приходили в ужас. Рокфеллер был хорошим
хозяином - жалованье он платил выше, чем кто-либо другой, назначал
отличные пенсии, выдавал больничные - но с теми, кто ему противоречил,
разделывался безжалостно. Для подчиненных у него всегда находилось
доброе слово, и все же они его смертельно боялись. Ужас, который он
внушал, носил мистический характер - его собственный секретарь уверял,
что никогда не видел, как Рокфеллер входит и выходит из здания
компании. Очевидно, он пользовался по тайными дверями и секретными
коридорами (недоброжелатели поговаривали, что миллионер влетает в свою
контору через дымоход). Пугал и его дом: спартанская обстановка, тихие
голоса, немногословные, вымуштрованные дети. О том, как дружно здесь
живут, знали лишь его обитатели.
Владелец "Стандарт ойл" учил детей музыке, плавал вместе с ними, бегал
на коньках; если кто-нибудь из маленьких ночью хныкал, Рокфеллер тут же
просыпался и мчался к его постели. Он никогда не ссорился с женой,
трогательно заботился о матери. Элайза состарилась, начала болеть, и
когда случался очередной приступ, Рокфеллер бросал все дела, ехал к ней
и сидел у ее постели, пока матушке не становилось лучше. (Зато двое
детей его ушедшего на гражданскую войну брата умерли чуть ли не от
голода, и тот забрал их тела из семейного склепа: "Не хочу, чтобы они
лежали в земле этого монстра!" А уж в бизнесе он был совершенно
безжалостен.
Поговаривали, что капитал Рокфеллера равняется пяти миллионам долларов.
Это было не так - в восьмидесятые годы XIX века его компания
оценивалась в $ 18 миллионов (современный эквивалент - $ 265
миллионов). Рокфеллер вошел в двадцатку самых богатых и могущественных
людей страны и начал наступление на конкурентов: он заключил соглашение
с железнодорожными королями, и те взвинтили тарифы на перевозки. Мелкие
нефтяные компании разорялись, крупные капиталисты переуступали
Рокфеллеру свои пакеты акций: вскоре он стал монополистом на нефтяном
рынке и смог установить собственные, запредельные цены на нефть,
которая в начале двадцатого века стала стратегическим товаром. Началась
дредноутная гонка: великие державы строили все больше огромных линейных
кораблей, топливом для них служил добывавшийся из нефти мазут.
"Стандарт ойл" превратилась в транснациональную компанию, ее интересы
распространились на весь земной шар, состояние Рокфеллера исчислялось в
десятках, а затем и сотнях миллионов долларов. На рубеже веков он был
признан самым богатым человеком в мире: газеты писали, что состояние
Рокфеллера приблизилось к восьми с половиной миллиардам долларов. Его
монополию называли "величайшей, мудрейшей и самой нечестной из всех,
когда-либо существовавших".
Рокфеллер знал, что, богатея, он выполняет Божье предначертание - в
протестантской этике достаток рассматривался как благословение свыше.
Его сотрудники вспоминали, как во время одного из совещаний, где
говорилось о невеселых перспективах компании (речь шла о том, что
электрическое освещение вскоре вытеснит керосиновое), Рокфеллер поднял
руку к небу и торжественно произнес: "Господь позаботится!" И он
позаботился - началась Первая мировая война, и все военные флоты
перешли на нефть.
Согласно протестантской вере богатство не привилегия, а долг - часть
того, что Рокфеллер зарабатывал, он принялся раздавать. Когда Джон
Дэвисон начинал, его состояние исчислялось в тысячах долларов, и все
деньги шли в дело. Теперь, когда у него были сотни миллионов, пришло
время для богоугодной благотворительности. В месяц к Рокфеллеру
приходили пятьдесят тысяч писем с просьбами о помощи - по мере
возможности он на них отвечал и отправлял людям чеки. Он помог основать
Чикагский университет, учреждал стипендии, выплачивал пенсии - все это
оплачивал потребитель, которого Рокфеллер заставлял выкладывать за
керосин и бензин столько, сколько было нужно "Стандарт ойл". Половина
Америки мечтала выцыганить у Джона Дэвисона Рокфеллера побольше денег;
другая половина была готова его линчевать. Рокфеллер старел; страсти,
кипевшие вокруг, действовали ему на нервы. Порой он вздыхал: "Богатство
- или великое благословение, или проклятие".
Воспитание детей тоже было долгом: им предстояло унаследовать огромное
состояние, а это было большой ответственностью. Рокфеллер знал, что
Божий дар нельзя пустить по ветру, и изо всех сил приучал детей к
труду, скромности и непритязательности. Джон Рокфеллер-младший позднее
говорил, что в детстве деньги казались ему загадочной субстанцией: "Они
были вездесущи и невидимы. Мы знали, что денег очень много, но знали
также, что они недоступны". Для того, кого до восьми лет одевали в
девчоночьи платья (Рокфеллеры донашивали друг за другом старые вещи, а
второго мальчика у них не было), будущий миллиардер выразился
чрезвычайно мягко.
Джон Рокфеллер-старший создал дома макет рыночной экономики: он
назначил дочь Лауру "генеральным директором" и велел детям вести
подробные бухгалтерские книги. Каждый ребенок получал два цента за
убитую муху, десять центов - за заточку одного карандаша и пять - за
час занятий музыкой. День воздержания от конфет стоил два цента, каждый
последующий день оценивался уже в десять центов. У каждого из детей
была своя грядка в огороде - десять выдернутых сорняков стоили один
пенни. Рокфеллер-младший зарабатывал пятнадцать центов в час за колку
дров, одна из дочерей получала деньги за то, что по вечерам обходила
дом и гасила свет. За опоздание к завтраку маленьких Рокфеллеров
штрафовали на один цент, они получали по одному кусочку сыра в день, а
по воскресеньям им не позволяли читать ничего, кроме Библии.
Сетти ходила в собственноручно залатанных платьях и ни в чем не
уступала мужу: расщедрившийся Рокфеллер собрался было купить детям по
велосипеду, но жена сказала, что лишние велосипеды в доме не нужны:
"Имея один велосипед на четверых, они научатся делиться друг с
другом..."
Результаты такого воспитания были достаточно противоречивыми.
Рокфеллер-младший чуть было не зачах: когда мальчик подрос и зашла речь
об университете, выяснилось, что он постоянно хворает и к тому же
страдает разнообразными нервными расстройствами. На дворе стояла зима,
но Джон тут же отправил сына в загородный дом: больной мальчик корчевал
пни, жег кустарник и рубил дрова для печки - днем он работал до
седьмого пота, а по ночам дрожал от холода. Джон выжил, окончил
университет (карманных денег у него не было, и он постоянно стрелял у
приятелей несколько долларов) и вошел в семейный бизнес. Отец сломал
его волю: наследник навсегда остался его тенью, страдая от этого и тем
не менее безропотно исполняя свой долг. Он мучился оттого, что был
менее талантливым бизнесменом, чем отец, что четыре года боялся
объясниться с любимой девушкой, что журналисты писали гадости про
дорогого папу... Джонни-младшего спасла женитьба на Эбби Олдрих,
веселой и обаятельной девушке, дочери сенатора от штата Нью-Йорк - ее
отец был всем известным бонвиваном. Рокфеллер собрался было устроить
безалкогольную свадьбу, но отец невесты сказал, что скорее застрелится.
Шампанское лилось рекой, и благочестивая Сетти, сказавшись больной, не
пришла на это греховное действо... Эбби научила Джона-младшего
радоваться жизни: он отбывал свой срок на работе и спешил домой -
биржевые сводки наводили на него уныние, а среди детей он расцветал.
(Впрочем, Джон воспитывал своих отпрысков так же, как воспитывали его.
Несчастные внуки Джона Дэвисона Рокфеллера получали по десять центов за
каждую пойманную мышь.)
Были и более существенные издержки воспитания: сестра Джона Бесси
Рокфеллер сошла с ума и провела большую часть жизни в постели. (Она
решила, что ее семья разорилась, и проводила время, латая старые
платья.) Временами до нее доходило истинное положение вещей, и бедная
женщина радостно сообщала медсестрам, что теперь у нее снова есть
деньги на гостей. А Эдит Рокфеллер стала легендарной мотовкой. В 21 год
она слегла в больницу с нервным расстройством, а затем вышла замуж за
человека, который огорчил папу - Гарольд Маккормик отказался поклясться
на Библии, что никогда в жизни не будет пить и не возьмет в руки карты.
Маккормики тоже были миллионерами, они также воспитывали детей в
строгости и приучали их помогать бедным: Гарольд и Эдит оказались
прекрасной парой. Они пустили на ветер не один десяток миллионов - Эдит
вывела родословную Рокфеллеров от французских аристократов Ларошфуко,
обзавелась гербом, антикварной мебелью, коллекцией бриллиантов и
затмила своими тратами расточительных Вандербильтов. Ей постоянно не
хватало денег, и она была вынуждена жить в долг, но на одном из балов
благородная дама появилась в платье, изготовленном из серебра
высочайшей пробы. С отцом она предпочитала не встречаться - судя по
всему, Эдит Рокфеллер было перед ним стыдно.
И все же Джон Дэвисон Рокфеллер чувствовал себя прекрасно. Тяжелым
ударом стала потеря любимой жены ("В моей жизни была единственная
возлюбленная, и я счастлив, что обладал ею".), но он взял себя в руки и
прожил почти до ста лет: такой срок Рокфеллер поставил себе сам и не
дотянул до него каких-то два года.
К этому времени Америка превратилось в страну автомобилей (а бензин,
как известно, делается тоже из нефти), и богатство Рокфеллера
увеличилось до совершенно фантастических размеров. Джон Дэвисон
постарел, но оставался крепким и бодрым "Это компенсация за отказ от
театров, клубов и легкомысленных развлечений, которые давным-давно
подорвали здоровье многих моих знакомых".). Теперь он мог позволить
себе то, чего был лишен в детстве: Рокфеллер увлекся спортом, выучился
отлично играть в гольф и освоил гоночный велосипед. Старик ездил
отпустив руль и держа над головой раскрытый зонтик; окружающие ахали, и
тут он вскакивал обеими ногами на седло. Он полюбил женщин: во время
автомобильных прогулок его обычно сопровождали две красивые спутницы -
их колени были предусмотрительно прикрыты шалью, из-под которой
Рокфеллер не вынимал рук. Под конец жизни он стал похож на людоеда.
Рокфеллер захворал алопецией, и у него выпали все волосы на теле. Без
бровей, ресниц и усов он стал по-настоящему страшен: окружающие
шарахались - казалось, что им навстречу шагает смерть. Дополнительную
прелесть картинке придавало то, что Рокфеллер пристрастился к парикам:
в его коллекции были представлены все прически и все оттенки. К тому же
он стал большим модником: теперь его любимый костюм состоял из желтой
соломенной шляпы, синего шелкового пиджака и яркой японской жилетки,
ансамбль завершали темные очки. В один прекрасный день Рокфеллера не
узнал собственный вицепрезидент, который давал обед в его честь "Что с
тобой, Чарли? Я мистер Рокфеллер!"). Журналисты намекали на то, что
мультимиллионер впал в маразм, но это даже отдаленно не походило на
правду.
С возрастом разум не изменил Рокфеллеру. Он железной рукой правил своей
империей: одна только "Стандарт ойл" приносила три миллиона долларов
ежегодно (сегодня они равнялись бы пятидесяти миллионам). Ему
принадлежали шестнадцать железнодорожных и шесть сталелитейных
компаний, девять фирм, торгующих недвижимостью, шесть пароходств,
девять банков и три апельсиновые рощи - и все это давало обильный
денежный урожай. Но Рокфеллер не вникал в детали деловых операций: у
него появилось более увлекательное занятие - он пытался переиграть
смерть. Добившись всего, о чем мечтал, теперь он хотел дожить до ста
лет: заветная дата была близка, и задача казалась выполнимой. Смерть
представлялась ему таким же деловым партнером, как и все остальные, -
ее тоже можно было обвести вокруг пальца. В 1935 году Рокфеллер
отпраздновал свой девяносто шестой день рождения, и страховая компания
прислала ему чек на пять миллионов долларов. Это был первый случай за
всю историю фирмы - по статистике до такого возраста доживает только
один человек из ста тысяч.
Доктора прописывали Рокфеллеру диету, и он с удовольствием ее соблюдал.
Они назначали дозированные физические нагрузки, и он вяло крутил педали
велотренажера, слушая проповеди по радио. До ста лет Джон Дэвисон
Рокфеллер недотянул совсем немного: 23 мая 1937 года он умер от
сердечного приступа.
Накануне они болтали с Генри Фордом: расшалившийся Рокфеллер назначил
собеседнику встречу в раю. Форд хихикнул и ответил, что уж там-то они
не встретятся. О том, где сейчас беседуют Рокфеллер и Форд, знает один
Бог (или черт - если они числятся по его ведомству), но империя
Рокфеллера процветает.
Его воспитательная метода прокатилась по потомству Рокфеллеров, как
паровой каток: тем, кто сумел ее выдержать, уже ничего не страшно.
Невропаты, моты и аутсайдеры выпали в осадок (Уинтроп, любимый
рокфеллеровский внук, озверев от домашней муштры, махнул на все рукой и
подался на нефтепромыслы в Аризону, где жил на семьдесят пять центов в
день). Но те, кто сумел принять эти правила игры, приумножили семейное
состояние. Маленькие Рокфеллеры до сих пор маются без карманных денег;
чуть повзрослев, они сшибают у однокурсников десятки, чтобы сводить
девушку в кино. Потом папы дают отмашку - и потомство всеми
конечностями вцепляется в семейный бизнес: по относительной величине
совокупного капитала семейство Рокфеллеров до сих пор считается самым
богатым в США. Двумстам наследникам старого Рокфеллера принадлежит
состояние, оцениваемое в шесть с лишним миллиардов долларов. Среди них
есть бывший кандидат в президенты США, бывшая нонконформистка,
боровшаяся за права бедняков, ученые, банкиры и бывшие плейбои. Глядя
на этот сплоченный, скрытный, поглощенный делом клан с облака (или с
раскаленной сковороды), Джон Дэвисон Рокфеллер-старший должен
радоваться и удовлетворенно потирать руки. Он хотел прожить сто лет, а
стал бессмертен - в десятках банков, нефтяных компаний и брокерских
фирм сидят такие же, как он, Рокфеллеры: тихие, добродетельные,
поджарые, готовые на все...
Источник: http://Wikipedia for Traders /goto?url=http://t2w.ru/wiki/index.php |